Воплощение - Страница 9

— Брат может молиться иногда несколько дней кряду, без перерыва и сна.

«Не святой?» — с горечью подумал архиепископ. Жемчужный свет всё так же разливался вокруг, успокоив животных и опять даря душам людей умиротворение. Тем, кто уцелел. — «И пойди разбери — чудо, или такая хитрая ловушка Падшего?»

— Брат Мартин, — тихо попросил Фабрицио, — выведи меня отсюда.

* * *

Караван гружёных телег медленно тронулся от тёмной мокрой громады поместья — словно само небо плакало над совершённой ошибкой. Вот только ошибки не было. Только выбор — выбор меньшего из зол. В своих людях Фабрицио не сомневался — будут держать рот на замке, что бы не увидели. Вот только не все из его многочисленной свиты были его людьми. И ладно гвардейцы-преторианцы из‍ вооружённой охраны — эти даже внутрь не попали. Но вот братья-ке‍лари, проводившие учёт и перепись найденного, успели увидеть достаточно, чтобы приказ оставить все ценности и документы, как есть, и уезжать воспринять… Скажем так, с некоторым недоумением. О нет, они бы подчинились, разумеется, просто… Были бы достаточно откровенны на исповеди. И тогда на неудобные настойчивые вопросы пришлось бы отвечать уже секретарю правительства Папской Области перед самим Папой.

Что прикажет Папа, раскопав подноготную этой истории, высокопоставленный инквизитор даже не сомневался: всем причастным обет молчания и в монастырь, мало отличающийся от тюрьмы. Где братья очень быстро перемрут как бы естественной смертью — так оно надёжнее. К счастью, остальные видели только бумаги и приборы — и никаких чудес, а разговоры с местными архипресвитер очень вовремя запретил. Так что пока всё выглядело, как разорение гнезда еретиков — или даже слишком увлекающихся исследованиями братьев по вере: оно ведь по-разному бывает, в жизни-то. Тут уж как Святая Инквизиция решит. То есть в данном случае — сам Спада. Ну что ж, он уже решил.

Фабрицио не мог издать папскую буллу — да, но само по себе слово архипастыря, приближённого к Святому Престолу, было не пустым звуком. Потому он своей властью приказал проживающим на территории поместья… исчезнуть, не дожидаясь возможного прибытия комиссии церковного трибунала (мало ли как дело в столице повернётся?). Больше формальная, чем реальная по численности охрана, оставленная сторожить поместье, никак не сможет помешать ограбленным о‍рденцам ночью через подвал убраться в холд. Ну а дальше — пусть с‍ами разбираются, не маленькие. Захотят жить как обычные люди — пусть живут… Где-нибудь подальше. А лучше пусть по холдам сидят, раз все такие магические…

И всё-таки Спада надеялся, что расследование удастся замять: ничего хорошего от раскапывания истории двухсотлетней давности не выйдет. Ну, всё-таки он далеко не последний в Инквизиции, даже наоборот — один из первых, должен справиться. Бумаги в подвалы базилики, откуда он потом их аккуратно изымет и уничтожит, а собранных ценностей хватит удовлетворить Папу и, таким образом, в очередной раз заткнуть рты завистников и недоброжелателей. Всё равно взять с ограбленного малого ордена экзорцистов уже больше нечего — это-то из предоставленных описей будет ясно.

Ценностей вышло и впрямь немало — монахи пренебрегали роскошью, зато золотая и серебряная лабораторная посуда (!) у них была обычным предметом. Шёлк и другие ткани (что они, интересно, с ними делали?), неиспользованные остатки ежегодного денежного перевода, целая телега свечей — всё это немало стоит. Но главным призом, вне всякого сомнения, были зеркала: огромные, одно другого больше — и в количестве аж девяти штук. Особенно впечатляло одно — круглое, чтобы погрузить его, в одной из телег пришлось прорубить борта.

Можно будет попробовать разобраться на досуге, зачем столь дорогие предметы были заказаны и сделаны… Хотя нет, лучше не поддаваться искушению. Во многия знания — многия печали, и пусть он собрался унести с собой в могилу не одну только эту тайну — лучше не рисковать. В любом случае магия в мире больше не работает — значит, зеркала тут просто очень ценные предметы и не более того. Одно жаль — подвиг братьев-инквизиторов, навсегда заперших мерзкое колдовство (вместе с чудесами Господними, увы) в холдах, был предан забвению, и даже имена их не сохранила история. Что ж, выходит — такова воля Божья. Люди должны надеяться только на свои силы. Аминь!

Фабрицио Спада прожил ещё двадцать пять лет и умер в почтенном возрасте семидесяти четырёх лет, так и не покинув своего рабочего места. Вскоре после описываемых событий он был рукоположен в кардиналы, участвовал в избраниях нескольких Пап Римских и получил-таки должность Верховного Инквизитора в 1716 году, незадолго до смерти. Пользуясь служебным положением, тщательным образом «подчистил хвосты», удалив из архивов все упоминания о памятном деле 1692 года и уничтожил-таки большую часть документов, вывезенных из резиденции малого ордена экзорцистов.

Зеркала, проданные Святым Престолом, помогли закрыть дыру в бюджете Папской области в 1692-93 годах. Увы, на общую экономическую ситуацию в стране это практически не повлияло. Не помогла и дальнейшая реорганизация управления, и эффективная борьба с коррупцией, и участие в «войне за испанское наследство». У иерархов католической церкви всё меньше оставалось сил и средств на борьбу с колдовством и сверхъестественным. Защищённые холдами анклавы нечисти продолжали оставаться предоставленными самим себе… Или, по крайней мере, так казалось.